» жмите сюда, если нет "прокрутки" в этом окне
о «страстях»
«Во время кончины сластолюбивое сердце служит для души темницею и оковами; любящее же подвиг — дверью отверстою». (Преп. Марк Подвижник. «Слово о законе духовном». Гл. 20)
Страсти противоестественны непорочному естеству нашему, каким оно было создано; противоестественны страсти и естеству обновлённому; они естественны падшей природе [1. 487. 2006]
Человек, до искупления рода нашего Спасителем, не мог противиться страстям, хотя бы и хотел [1. 487. 2006].
Когда какая–нибудь страсть созреет в душе, душа уже не чувствует своего смертного недуга [2. 19. 2006].
… Все страсти и все падшие духи находятся в ближайшем сродстве и союзе между собою. Это сродство, этот союз — грех. Если ты подчинился одной страсти, то… подчинился и всем прочим страстям… По побеждении твоём, они будут передавать тебя друг другу, как пленника [2. 196. 2006].
Только потому мы побеждаемся страстями нашими, что забываем о казнях, последующих за ними [3. 122. 2006].
Страсти отступают от того, кто без пощады исповедует их [1. 455. 2006].
Когда страсти овладеют человеком, тогда ум, лишённый владычества, служит угодливым и изобретательным слугой страстям для удовлетворения их лукавых, прихотливых, преступных требований [2. 20. 2006].
Неувлекающийся какою–либо страстью не должен думать, что нет в нем этой страсти: только не было случая к обнаружению её [1. 489–490. 2006].
Величайшая разница — согрешать намеренно, по расположению к греху, и согрешать по увлечению и немощи, при расположении благоугождать Богу [1. 494. 2006].
Каждое сопротивление, оказанное требованию страсти, ослабляет ее; постоянное сопротивление низлагает ее. Каждое увлечение страстию усиливает ее, постоянное увлечение страстью порабощает страсти увлекающегося ею [1. 488. 2006].
Страсти, свойственные падшему естеству, различаются величайшим различием от страстей, усваиваемых произвольно каждым человеком. Сила вторых несравненно значительнее силы первых. Но покаяние, как всемогущее лекарство, преподаваемое всемогущим Врачом — Богом, врачует человека, производящего употребить законно это лекарство, врачует со всею удовлетворительностью от всех греховных недугов [1. 490. 2006].
Страсть познается из того, когда человек не престаёт воображать грех и услаждаться мечтанием его, когда плененный им, он уже не в силах противиться увлекающей силе греховных помышлений и картин, которые своею непотребною сладостью поглощают всю его мудрость и крепость. Страстный не престаёт совершать грех в мечтании и сердечном чувстве, через что поддерживает свое общение с тёмными духами и свою подчиненность им, а потому и свою вечную погибель [3. 160. 2006].
Не тревожься восстающими страстями: старайся по возможности противиться им; человек, доколе на земле и облечён в бренное тело, дотоле подвержен изменениям; то чувствует сердечный мир и спокойствие, не возмущаемое никакою страстью, то находится в обуревании страстей. Таковая изменяемость научает нас самопознанию, смирению, научает прибегать непрестанно к помощи Божьей, которая только что нас оставит, хотя бы на одну минуту, то мы падаем и совершаем бесстрашно беззакония [Письмо 240].
Страсть требует тщательного лечения покаянием и благовременного искоренения противоположной ей добродетелью. Страсть не всегда выражается делом: она может тайно жить в сердце человека, обладая его чувствованиями и помышлениями. Страсть познаётся из того, когда человек не престаёт воображать грех и услаждаться мечтанием его, когда, пленённый им, он уже не в силах противиться увлекающей силе греховных помышлений и картин, которые своей непотребной сладостью поглощают всю его мудрость и крепость. Страстный не престает совершать грех в мечтании и сердечном чувстве, через что поддерживает своё общение с тёмными духами и свою подчинённость им, а потому и свою вечную погибель [3.165–166. 1993].
Смотря на себя из такого познания себя, должно хранить мир душевный, никак не смущаться и не унывать, не приходить в недоумение, когда откроется в нас действие страстей. Иногда действие это бывает лёгким, иногда очень сильным. Мужественно воспротивимся страстям. Не престанут они восставать и нападать на нас до гробовой доски! И мы приготовимся к пожизненному сопротивлению им, в твёрдом убеждении, что не можем быть постоянными победителями страстей, что по естественной необходимости мы должны подвергаться невольным побеждениям, что самые эти побеждения споспешествуют преуспеянию, когда поддерживают и усиливают в нас покаяние и рождающееся из него смирение. Не будем доверять нашим победам над страстями, не будем восхищаться этими победами. Страсти, подобно орудующим ими демонам, лукавы: они представляются побеждёнными, чтоб мы превознеслись и чтоб по причине нашего превозношения победа над нами была удобнее и решительнее [1. 492–493. 2006].
Не будем смущаться, когда увидим в себе восстание страстей, как обыкновенно смущается этим неведение себя. Мы повреждены грехом, и страсти сделались нам естественны… При восстании страстей должно немедленно прибегать к Богу молитвою и плачем, с твёрдостью противостоять страстям и в терпении ожидать заступления от Бога [4. 182–183. 2006].
^ НАВЕРХ ^